Санкт-Петербург, 1993

   В основу книги были положены впечатления известных в Англии писателей Пегги Мэйсон и Рона Лэнга от их первых встреч с Бхагаван Шри Сатья Саи Бабой. Описывается множество необычайных событий, чудес, связанных с Сатья Саи, его деятельностью и учением.

(Написана Пегги Мэйсон)

   Человек превозносит Бога как вездесущего,
всеведущего и всемогущего, но он забывает
о присутствии Бога в самом себе!
Бог в сердце каждого человеческого существа...
Все люди – это клетки тела Божьего.

Шри Сатья Саи Баба

   "Следуйте сердцу. Положись на него, ибо чистое сердце ищет за пределами разума – его ведет вдохновение."

Шри Сатья Саи Баба

   Находясь здесь, на земле, как можно описать путешествие в солнечную страну небес? Кульминацию семидесяти лет поисков? Благословения, которые переполняют нашу чашу? Прозрение, когда все прочитанное, изученное и в какой-то мере пережитое за предыдущие два-три года побледнело и стало незначительным, встретившись лицом к лицу с Реальностью?

   "Недостаточно увидеть камень и сказать: гора в миллион раз больше его. Нужно увидеть настоящую гору, хотя бы издали." Эти слова Сатья Саи Бабы дают наглядное представление об ответе.

   Наш бесценный друг, Шри Вему Мукунда, бывший физик-атомщик, а теперь – международный музыкант (чья необычная история рассказана в 18 главе книги Ховарда Мерфета "Саи Баба, Аватар"), написал, будучи в концертном турне по Соединенным Штатам, письмо Сатья Саи Бабе, в котором спросил, могут ли Пегги Мэйсон и Рон Мэйсон (мой муж взял псевдоним Лэнг из семьи своей матери) приехать в Индию в январе. Ответ, полученный через друга, близкого к Свами, гласил: "Очень счастлив, очень счастлив". А когда Вему в декабре отправился в Индию, он взял по письму от каждого из нас.

   Во время своих посещений Англии в октябре 1978 г. и в июне 1979г. Шри Индулал Шах, член оргкомитета конференций, проводимых Свами, попросил меня дать ему копии моих будущих статей. (Между прочим, через несколько дней после того, как Шри Индулал Шах вернулся в Индию в последний раз, во сне передо мной явился Баба и сказал; "Свами очень благодарит тебя за статьи"). Поэтому я взяла с собой в Индию статьи, написанные мною позднее и опубликованные в журналах "Two Worlds", "Spiritual Healer", "The Christian Parapsychologist Journal", а также других, издающихся в Новой Зеландии и Южной Африке. Я также взяла копию превосходной и глубокой рецензии У. Хантера Макинтоша, опубликованной в "Psychic News" и посвященной второй книге Ховарда Мерфета "Саи Баба, Аватар", поскольку, как я позднее сказала Свами: "У этого шотландца гораздо большее понимание". Я также включила копию своего адреса, преподнесенного на праздновании дня рождения в Уэллингборо в ноябре.

   Мы отложили свой отъезд на неделю, так как у меня было сильное чувство, что наш добрый друг Кэтрин, замечательный медиум, за несколько лет совместной жизни с которой в нашем доме я написала так много своих книг – "Истории двух миров" и "Спутник нового века", должна была, прожив восемьдесят один год, освободиться от своего немощного тела, парализованного инсультом. Ее последние слова, обращенные ко мне рождественским утром, были: "Привет, дорогая". После этого было бы жестоко будить ее. Утром Нового года она рассталась с миром, и мы не могли уже пожелать ей более счастливого Нового года. Мы были так рады за нее. Кремация состоялась 7 января (наш отъезд первоначально был запланирован именно на этот день). Выполнив все необходимое, мы освободились 13 января 1980 г., освободились, чтобы отправиться в путь с ясным сознанием и надеждой, что и Кэтрин, получив разрешение из обители душ, разделит с нами ту радость, которую мы ожидали испытать.

   Темным, холодным зимним утром, в 5.45 Индия казалась чем-то невероятно далеким. Из-за волнения и естественного чувства ожидания мы едва смогли уснуть. Наш сын Гэвин привез нас в аэропорт Хитроу, а после полуночи по местному времени наш самолет, принадлежащий компании "Air India", приземлился в Бомбее. В течение полутора часов мы простояли в очередях перед различными барьерами с имеющими чувство юмора, но медлительными чиновниками, и лишь после этого смогли получить свой багаж, поменять деньги и перейти в сектор внутренних линий.

   Поскольку самый ближайший рейс в Бангалор был не раньше 9.00 утра, мы сели в зале ожидания в неудобные пластиковые кресла, чтобы досидеть до конца этой ночи. Однако после "английского завтрака" в ресторане, открывшемся на рассвете, мы снова почувствовали себя людьми. Неся в руках свою верхнюю одежду при температуре 80 F (27 C), практически не спавшие две ночи, мы приземлились в Бангалоре в 10.30, страшно усталые.

   Наш добрый друг Вему не смог нас встретить, так как он был на репетиции большого концерта с участием Мэйнарда Фергюсона, который является играющим на трубе джазовым музыкантом из Америки и верным приверженцем Сатья Саи Бабы. Но мы были спасены братом Вему и миссис Фло Фергюсон, которые доставили нас в скромный отель "Готем", выбранный Вему по нашей просьбе.

   Это была сумасшедшая гонка среди гудящих автомобилей, кричащих и сигналящих моторикш, водителей мотороллеров, велосипедистов, среди волов и пони, запряженных в повозки, мы ехали едва не касаясь усов спокойных, погруженных в себя животных, невозмутимо бредущих куда-то по своим делам – буйволов, коров, белых волов, пони, ослов, собак и нескольких коз. После нескольких дней передвижения в таких условиях мы перестали держаться за все выступающие части в машине и верили, что если Свами хочет с нами увидеться, то мы выживем!

   Бангалор расположен на высоте 3500 футов (немногим более 1000 м) над уровнем моря; это большой, прекрасный, очаровательный и дружественный город, утопающий в тенистых парках, находящийся между роскошно-голубым небом и терракотовой землей. Это город контрастов: тут среди листвы стоят величественные здания и виллы, а там – крытые соломой хижины и нищие калеки, многие из которых "работают" в "синдикатах попрошаек", с которыми власти упорно, но безуспешно пытаются бороться.

   Мы полюбили и Бангалор, и наш "дом" в отеле – большой двухкомнатный номер с ванной, балконом, креслами, телефоном, столом, за которым мы ели и готовили с помощью нашего мини-кипятильника чай и кофе (мы не могли есть в отеле острые блюда индийской кухни, которыми не кормили европейцев), и все это за скромную плату в 1.5 фунта в день.

   На следующее утро после того, как мы восстановили в течение дня свои силы и хорошо выспались на беспружинных кроватях, за нами, полный жизненной энергией, зашел Вему. Оказалось, что Баба в Путтапарти, в своем ашраме Прашанти Нилаям, в 110 милях отсюда. Стоит ли нам собирать багаж и отправляться туда? Или, может быть, он приедет в Бриндаван, ашрам в Уайтфилде, примерно в 15 милях от Бангалора? Или он собирался, о чем ходили слухи, отправиться в Мадрас? Вему предложил нам, пока будут выясняться его намерения относительно местопребывания, проехать в Бриндаван, чтобы посмотреть на него; от такого предложения у нас перехватило дыхание!

   Пройдя через ворота, мы попали за высокую ограду, окружавшую обширное пространство, усыпанное ровным твердым песком (было блаженством ступать по нему ногами, обычно доставлявшими мне столько мучений), и увидели здание, самое великолепное из тех, на которые мне доводилось смотреть: оно было окрашено в наши любимые насыщенно розовый и мягко голубой цвета с куполами, украшенными розовыми, голубыми и белыми узорами на фоне темно-синего неба. Это было общежитие для тысячи молодых людей, которые учатся в еще более удивительном и огромном Колледже Искусств, Науки и Коммерции Шри Сатья Саи, расположенном неподалеку, достаточно спуститься вниз по дороге. Другие здания, включая книжную лавку и информационный центр, расположены все в одном месте.

   В противоположной же стороне виднеется прекрасный сводчатый проход с бледно-голубыми стальными воротами, ведущий в сад Свами, где растут деревья, и его скромную резиденцию. За ними виднеются маленькие розовые коттеджи и другие жилые строения, а также настоящий фермерский двор и коровник. Очаровательную историю о переселении большого стада коров Свами в их новый прекрасный дом поблизости от Колледжа можно рассказывать отдельно.

   На огороженной территории под широко раскинувшимся баньяном, под круглой крышей, образованной четырнадцатью большими ветками, находится "Древо Мандир" – круглая площадка, разметка которой напоминает часы. Здесь люди садятся (мужчины с одной стороны, женщины с другой) для проведения утреннего и вечернего даршана, когда Свами появляется, чтобы, как это предусмотрено традицией, пройти среди толпы. По четвергам весь день под мягкий аккомпанемент цимбал и барабанов поются бхаджаны, священные песни. Везде, на каждом здании и каждой двери (даже, как мы выяснили позднее, на бледно-голубых дверях скотного двора) изображена эмблема Сатья Саи, символизирующая объединение мировых религий. Все наполнено тишиной и миром. Если Свами нет и здесь, осознаешь, что стоишь на святой земле.

   Мы позавтракали с Фергюсонами в роскошном отеле "Ашока". Я всегда буду благодарна Фло Фергюсон за то, что она одолжила мне чудесное сари, которое я всегда носила в ашраме. В тот же день несколько позднее, к нашему ужасу, Вему объявил:

   - Я послал Свами телеграмму от Вашего имени: "Приезжать ли нам в Путтапарти?" Он получит ее в четыре часа. Отсутствие ответа будет означать, что он на пути в Бриндаван.

   Внутренний голос говорил мне, что это по меньшей мере слишком дерзко: кто мы такие, чтобы спрашивать Свами, можем ли мы приехать в Путтапарти? Всего лишь два старых чудака с Танбридж Уэллз. Мы не знали, что Свами просил информировать его. Когда Вему сообщил ему о нас, он, пока нас не было несколько дней раньше, спрашивал: "Они здесь? Они здесь?" – ведь мы задержались на целую неделю.

   Ответа не последовало. Весь вечер я звонила в Бриндаван, но номер все время был занят. Наконец в 22.30 я дозвонилась, и мне сказали: "Да, Свами вернулся". Наши сердца подпрыгнули от радости. Все складывалось как нельзя лучше. Я тут же позвонила Вему Мукунде и Фергюсонам, и мы договорились встретиться в восемь утра, чтобы выехать в Бриндаван на автомобиле. Мы встали в шесть, что в Индии нормально, так как просыпаешься от громких резких криков птиц на заре, и от звуков радио, которое в отеле все слушают с самого утра.

   Мы не присоединились к толпе, сидящей под Деревом Мандир, но нас попросили подойти несколько ближе к воротам, ведущим к Свами, к концу здания общежития, и подождать там. Через некоторое время на территорию Свами устремились сотни одетых в белое студентов. Мы вглядывались в каждое лицо. Никогда не приходилось нам видеть таких великолепных юношей, чистых, спокойных, естественных, посвященных в высшее знание, и каждое лицо казалось наполненным духовной энергией и вдохновением. Они и тысячи подобных им, обучающихся в колледжах Свами (в том числе и в женских колледжах), поднимаются по всей стране, и это будут лидеры Индии в различных сферах жизни общества, будь то политика, коммерция, наука, во всех профессиях, которые он изберет для них, потому что он знает прошлое, настоящее и будущее каждого. По сути – каждого из нас.

   Какое-то движение в открытых воротах – и под Деревом Мандир происходит большое волнение: все, словно цветы за солнцем, поворачиваются в одну сторону. Показалось небольшая, стройная фигура в сверкающей красной мантии и с темной короной волос в сопровождении нескольких человек в белом, с которыми он разговаривал. Он шел медленно, без напряжения, так плавно и грациозно, что казалось, будто только это время и существует в мире.

   Пристально вглядываясь, он шел прямо к нам, и вдруг – его лицо озарила чудеснейшая улыбка. Я почувствовала панику. Это было слишком внезапно! Я еще не была готова; я была совершенно сбита с толку, слишком многое произошло за очень короткий срок. В машине мы слишком много разговаривали. Я была просто еще недостаточно готова к настоящему моменту для встречи с тем, кого я так давно уже видела в своих снах и мечтаниях. У меня было ощущение нереальности происходившего... Неужели я действительно в Индии, и Свами идет прямо к нам?

   Он еще не успел дойти до нас, как вдруг всякое выражение исчезло с его лица, как будто срочно его позвали (вероятно так и было, так как он остановился и своей выразительной поднятой вверх рукой, что-то написал пальцами в воздухе). Отвечая на вопрос об этих движениях, он сказал однажды: "Вы видите, как я улыбаюсь или двигаю пальцами. Иногда похоже, что я пишу в воздухе. Людям хочется знать – зачем? Я общаюсь с теми, кого Вы не видите. Я выполняю задания, которые вам непонятны. Я пишу ответы на вопросы, заданные далеко-далеко. Каждый момент я помогаю тысячам людей. Но я не афиширую это. Отец не афиширует помощь, которую он оказывает своим детям".

   Что бы ни было причиной его остановки, ужасная мысль прокралась в мою голову, когда он повернул налево, оказавшись лицом к Дереву Мандир; возможно, пристально глядя на нас, он видел наши ауры и – отвернулся! Тем временем Вему оказался возле него, и было ясно, что Свами сказал: "Не сейчас. Завтра". Он медленно прошел к толпе, разговаривая с одним, беря письмо у другого, для кого-то материализуя вибхути, его глаза видят все, и его тысячи сознаний улавливают любую эманацию. Затем, наблюдая издали, мы увидели, как он сел в поданный автомобиль и выехал из ворот в направлении Колледжа.

   Итак, это будет завтра! Вечером мы посетили в Бангалоре великолепный концерт, который давали Мэйнард Фергюсон и Вему Мукунда – сочетание восточной и западной музыки: Мэйнард со своей великолепной трубой и ансамблем и Вему со своей прекрасной виной и музыкантами-аккомпаниаторами. Но мысли наши были прикованы к завтрашнему утру. С утра пораньше мы отправились в Бриндаван и встали на то же место – ведь Свами сказал, что захочет нас увидеть.

   Вновь из ворот появилась грациозная фигура в красной мантии, окруженная одетыми в белое студентами, и теперь он шел прямо в направлении нашей маленькой группы. Сразу же подойдя к Рону, он спросил очень мягко и нежно с прекрасной улыбкой: "Не желаете ли вибхути?" Что за вопрос! Сделав рукой два очень быстрых круговых движения, он насыпал священный пепел сначала в протянутую ладонь Рона, затем мою, говоря при этом: "Ешьте, ешьте". Необыкновенным является то, что даже если он создает достаточное количество вибхути одновременно для нескольких человек, не бывает никакого остатка, который падал бы на землю, когда он наполняет чью-то ладонь. Кажется, он вытекает из его пальцев.

   Я думаю, что он спрашивал у Мэйнарда и Вему о том, как прошел концерт, и именно в это время Фло опустилась на колени и быстро коснулась его ног. Я жаждала сделать то же самое, но чувствовала, что для этого должно быть разрешение. Внезапно он встал совсем близко от меня, глядя на толпу, ожидающую даршан, но не двигающуюся, просто ждущую. Стесненная его присутствием и чем-то, что, казалось, истекало от него и окружало меня, я чувствовала, как онемел мой язык, и ужаснулась, что он уйдет, не сказав ни слова; поэтому под конец я произнесла; "Свами, могу я надеяться на Ваше одобрение моих статей?" И показала огромный пакет, который захватила с собой. На мгновение мне показалось, что он собирается его взять, но вместо этого он сказал очень ласково: "Пройдите...".

   Это означало, что следует пройти в его сад и подождать, пока он пойдет, чтобы дать даршан толпе под деревом. Благословение этого слова переполнило нас, и мы с Роном, который все еще держал в руке драгоценное благоухающее вибхути, прошли через ворота, в которые жаждут войти многие тысячи, даже миллионы людей. Нас попросили сесть по разные стороны внутреннего дворика за боковым портиком дома. И вот мы сидим в саду Свами: Фло, я и несколько индианок слева и Рон, Мэйнард и Вему справа.

   Пока мы сидели в ожидании возвращения Свами, вся эта сцена показалась мне каким-то внетелесным путешествием в небесную солнечную страну, в которую взяли и меня – наряду со многими другими, оказав тем самым большую честь. Здесь были розовые и голубые здания, украшенные высоким можжевельником, похожим на деревья, цветами и кустарником с изысканным сочетанием разноцветных лепестков бугенвилии возле двери Свами, которые источали опьяняющий аромат.

   Дальше, в саду с большим количеством деревьев, пестром от солнечного света, совершенно бесшумном, если не считать звуков, издаваемых несколькими птицами, летающими вокруг огромных деревьев, покрытых большими красными цветами, я мельком увидела пятнистого оленя, черно-белых и белых кроликов, прыгающих туда-сюда, и двух-трех маленьких серых обезьянок, затеявших игру. Полосатая белка медленно пересекала дворик, пройдя рядом с нашими ногами.

   Тишина и покой, богатство красок, теплый солнечный свет, запах цветов, сияющее синее небо и маленькие розовые и голубые дома среди высоких деревьев, несущие на себе эмблему объединенных религий, были, казалось, не от этого мира. И был старый Рон, неуклюже сидящий на земле со своей хромой ногой из-за растянутого сухожилия, на голове – шляпа для крикета, один носок надет на левую сторону (мужчинам разрешается оставаться в носках), со слезами на глазах доедающий вибхути.

   Через некоторое время появилась сияющая фигура Свами. Как только он мягким голосом поприветствовал каждого из нас, мы выстроились в ряд. Подойдя к Рону, он спросил:

   -А где Ваша жена?

   - Вот, Свами, – ответил тот.

   - Берите ее и пойдем, – и он повел нас по лепесткам в дом и закрыл за нами дверь.

   В наших судьбах есть священные моменты, которые не могут, а возможно и не должны быть описаны словами. Любое человеческое существо желает, кто страстно, кто, может быть, в меньшей степени, обрести возвышенную любовь, которую можно найти только в Существе, знающем о твоем самом сокровенном, обо всем без остатка; знающем твое прошлое, твое настоящее, даже твое будущее; знающем все твои слабости, недостатки, успехи, неудачи, стремления и желания; Существе, от которого ничего нельзя утаить. Существе, которое сказало: "Принесите мне глубины вашего разума, неважно, насколько абсурдно, насколько жестоко оно опустошено сомнениями и разочарованиями. Я знаю, как излечить его. Я не отвергну тебя. Я – твоя Мать".

   В конце концов, присутствие такой огромной божественной любви переполняет тебя. То, что ранее представлялось нам в мечтах, оказалось ничем по сравнению с реальностью. Точно так же ни одна фотография, ни один фильм не могут дать хотя бы отдаленного представления о тысяче граней и выражений, движениях, нежности и фантастической ауре этого Аватара всех Аватаров.

   Когда д-р Фрэнк Т. Барановски, эксперт фотографий, сделанных по методу Кирлиана, который на протяжении всей своей жизни мог видеть ауры, однажды ранним утром увидел, как Сатья Саи Баба вышел в сад, он стал искать, где включен флюоресцирующий розовый свет. У него перехватило дыхание, когда он понял, что розовый свет, заливающий в саду все вокруг, исходит от самого Свами и движется вместе с ним.

   Видя выражение нежности, сочувствия и понимания на неповторимом, столь милом лице и в темных, светящихся глазах, которые смотрят в твою душу, в которые ты можешь смотреть, совершенно забывая о себе, полностью доверяя им и смиряясь перед ними, мы совершенно погрузились в океан любви, а он в это время смотрел с нежностью на наши лица, мокрые от слез, и ласково говорил: "Я знаю ... Я знаю ...". Как хорошо я теперь поняла, что именно д-р Сандвайс имел в виду, когда писал: "Что же мы постигаем в этот краткий миг? Весь Мир!"